"Царь": Водитель для веры

В союзе Лунгина и Мамонова уже изначально прослеживаются библейские мотивы – когда Павел соединяется с Петром, эти два "апостола" отечественной культуры выдают нечто гениальное. Причем, гений Мамонова – быть в кадре собой и делать там то, что душа велит. А гений Лунгина – не мешать великому блаженному и успевать все в подробностях снимать. Да, это типичный случай, когда режиссер нашел своего актера, как Рон Ховард нашел Рассела Кроу, а Вуди Аллен – Скарлетт Йоханссен. Непонятно, кто кому больше нужен, и кто более важен для успеха фильма, но это и не важно. Важно, чтобы фильм получился хороший. И первый же совместный эксперимент увенчался успехом: фильм "Такси-блюз" был удостоен двух наград на Каннском фестивале, который традиционно считается альтернативой насквозь коммерческому "Оскару". И уже в нем были первые предпосылки того конфликта, который при помощи Мамонова Лунгин пытался раскрыть: как жить правильно и как неправильно, во что нужно верить, а что нужно знать.

В нашумевшем "Острове" вопрос о вере истинной и вере ложной был поднят довольно прямо и остро. Критика его приняла благосклонно, представители РПЦ высказались очень доброжелательно. Другое дело, что многие острые углы они предпочли не заметить, особенно что касается отношений церкви к материальному богатству. Что, опять же, только подтверждает остроту возникшего противоречия между библейскими заповедями и стоимостью личного автомобиля патриарха Кирилла.

И в продолжение темы "Царь" поднял вопрос взаимоотношения Бога и власти. Исторический материал для этого, что и говорить, богат. Первый русский царь, будучи опричным игуменом, с одной стороны, исполнял все монашеские обязанности. В полночь все вставали на полунощницу, в четыре утра – к заутрене, в восемь начиналась обедня. Царь показывал пример благочестия: сам звонил к заутрене, пел на клиросе, усердно молился, а во время общей трапезы читал вслух Священное Писание. В целом, богослужение занимало около 9 часов в день. С другой стороны, внутренняя политика Грозного обернулась таким террором, что миротворческие силы ООН от ужаса сбежали бы в Антарктиду мирить пингвинов, а правозащитники объявили бы Иди Амина – гуманистом и благодетелем.

Всякая власть от Бога, говорит Библия, и этим Иван Васильевич как бы находит оправдание собственным злодеяниям. Ведь любая власть – это насилие, а если она от Бога, то можно во имя государственных интересов делать все, что угодно. Этот лейтмотив Грозного идет с самого названия фильма. Царь – это славянский вариант слова "кесарь", т.е. цезарь, повелитель. Иван – первый русский кесарь, а кесарю, как известно, нужно воздавать кесарево. Петр Мамонов блестяще воплощает первого русского царя. Его Грозный – это образованнейший человек своего времени, блестящий эрудит и оратор. Его риторика безупречна, он цитирует Библию кусками, он объединитель Руси, завоеватель Казани и Астрахани, великий государственный деятель и реформатор. И в то же время, это человек с глубоким кризисом личности, везде видевшим врага, сын своего времени заговоров и отравлений, убивший своего сына. Как в одной душе уместить христианское милосердие и государственный интерес, как унять уже развившуюся паранойю, кому доверять?

Роль его оппонента, митрополита Филиппа Колычева, исполнил Олег Янковский. Последняя роль великого актера стала настолько выдающейся, что даже трудно выразить тот мистический восторг, который охватывает зрителя. Янковский по манере и по выучке абсолютно противоположен Мамонову. Отец Петр – самородок, левша от кинематографа. Олег Иванович – многоопытный, ученый актер, чей талант шлифовался годами работ, оттого и актерский диапазон феноменально широк: от хладнокровного убийцы Степлтона до святителя Филиппа. Его митрополит – настоящий столп веры, готовый идти ради нее на все. Он вступает в конфликт с царем, поучает его, пытается смягчить сердце жестокого и подозрительного царя. Вера Грозного – звериная, инстинктивная, он верит для того, чтобы получить после смерти рай, а при жизни – оправдание своим действиям. Не согрешишь – не покаешься. Филипп же увещевает царя: власть от Бога, но Бог не для нужд власти. Нельзя прикрываться верой, чтобы творить то, что верой осуждается. Нельзя намеренно замарать душу и думать, что если поставишь пудовую свечу и будешь молиться даже 9 часов в день, это простится. Упивание властью и лицемерие в набожности – вот в чем уличает Филипп своего государя, и эта правда ему ой как не по душе. Иван думал, что в Филиппе найдет свое успокоение, а нашел еще большее смятение измученной душе.

У Лунгина есть очень хорошее чутье на актеров, не зря ему на одном из фестивалей в Каннах вручил приз именно в этой номинации. Кроме двух центральных персонажей отлично подобраны и второстепенные. Юрий Кузнецов в роли Малюты Скуратова – деловитый работник террора, человек, который пытает на дыбе людей и в то же время трогательно любит своего увечного сынишку. Федор Басманов, барственный холуй с мешками под глазами от беспросветного пьянства и гомосексуальных оргий с царем, очень органично исполнен Александром Домогаровым. Еще один священник фильма Иван Охлобыстин в роли безумного шута Вассиана, говорившего устами царя, нагнетает атмосферу всеобщей истерии. Словом, у Лунгина в "Царе" получилось воплотить одну из лучших традиций отечественного кино: собрать хороших актеров, объяснить им, что нужно делать, и не сильно мешать.

Однако Лунгин сделал больше этого. Историчность фильма тоже удивляет качеством: костюмы смотрятся органично, даже молодые актеры не говорят, как будто их вытащили из ночного клуба и одели для детского спектакля на утреннике. И, конечно, операторская работа высочайшей пробы мирового уровня, в чем заслуга Тома Стерна, подельника главного голливудского старика-разбойнка Клинта Иствуда, дай Бог ему еще сто лет. С такими активами "Царь" внешне смотрится не хуже Гибсоновского "Апокалипто", воссоздавая не только детали, но и дух того времени. Времени стабильности, удерживаемой кнутом, раскаленным железом и дыбой, которая буквально через пару десятков лет станет величайшей на Руси смутой, тьмой египетской, гнилью и разложением. Этот образ передается через неумытые лица, гнилые зубы, рваную одежду, общую расшатанность всего вокруг. Единственное, что в фильме пышно и крепко – это орудия пыток. И в этом есть определенный кивок в сторону науки. Ведь не только веру можно обратить в сторону фанатичного зла. Наука тоже служит верой и правдой лихим делам. Достаточно к водяной мельнице приделать шипы – и получится хорошее орудие пыток. Как у Стругацких в "Трудно быть богом": "И мясокрутку мою забрал. Молодец, грит! Голова, грит, у тебя!.. И теперь, значит, в веселой башне нежный фарш делает... Очень, говорят, способствует..."

Некоторые, может быть, попытаются упрекнуть фильм за излишний натурализм. Ну так извините, тогда именно так и было. Если ты надумал перечить власти, то будь готов к тому, что тебя не просто подержат ночку в обезьяннике и дадут пару раз дубинкой. И что твоих сподвижников не будет разгонять "озверевший ОМОН". Хула на государя – хула на Бога, а богохульство каралось так, что и не снилось. Современные люди немного подзабыли, что высшим милосердием может быть просто обыкновенная смерть, быстрая и легкая, избавление от бесконечных часов мук в подвалах. Насколько далеко может зайти человек, веря в Бога и в то, что Бог его благословил, что он может ради этого сделать, и чего не будет делать никогда – вот точки столкновения Иоанна и Филиппа, вот главные вопросы фильма. И на такие вопросы легкие ответы найти не получится, пиво с попкорном не поможет.

Корреспондент MORS'а смотрел фильм в новосибирском кинотеатре "Синема Парк".