«Бёрдмэн»: эрекция бывает только на сцене

Лауреат «Золотого глобуса» и фаворит «Оскара», выдвинутый в девяти номинациях, трагикомедия «Бёрдмэн» вышла в российский прокат. Теперь можно узнать всю правду о звездах Бродвея – про их закулисные разборки, болезненные амбиции, муки недовоплощенности, раздвоение сознания,  истерики и мордобой, самолюбование и самобичевание. Вернее, не столько звезд, сколько тех, у кого главный смысл жизни – быть звездой. Не такие уж сокрушительные откровения обрушились на нас, сейчас в трэнде  - запускать зрителя в святая святых, чтобы он, зритель, убедился: никаких небожителей по ту сторону рампы нет. Но мексиканец Алехандро Гонсалес Иньярриту снял смешное и одновременно очень нежное кино. В этой сатире на эпоху комиксов, твиттеров и рекламных роликов актер – и шоумен, и клоун, и «легенда в пересказах дурака». Он и возвышенная личность, и низменное существо. Актерство – это мечта, призвание, приговор, диагноз, искривление сознания и заклепка в мозгах.    

В молодости Ригган Томсон прославился ролью Бёрдмэна, человека-птицы в крылатом плаще, а сыграл его Майкл Китон – бессменный исполнитель Бэтмана, первого супергероя всех времен и народов. Постаревший Ригган Томсон стремится  вернуть былую славу, но несколько иными путями; Майкл Китон исповедуется о том, как тяжел наркотик успеха. Риггана во сне и наяву преследует человек-птица и долбит своим клювом его темечко. Но и дает крылья, на которых он взлетает над Нью-Йорком и парит в невесомости своего сознания. А потом возвращается в свою гримерку, чтобы устроить там погром в припадке творческой ярости. Китон высвечивает в нем то лицедея средней руки, то большого трагического актера.

В начале фильма из прыгающих буковок на экране складывается вопрос: все ли ты получил в жизни из того, что хотел? Но это «все» получить невозможно. «Все» - это признание публики, причем не иногда и частями, а сразу и всегда. И это важнее таланта, вернее, ощущения в себе таланта. Бедные, им мало любви, у них 800 тысяч человек в зале – и все мало. Бывшая жена напоминает Риггану, что когда он не понравился ей в комедии, она продолжала его любить, и это разные вещи. Она говорит: «Ты всегда так делаешь – путаешь любовь с преклонением». 

Любовь можно перепутать со всем, чего так страстно желает актер. Весь фильм герои говорят, спорят, думают, мечтают о любви – и о ее заменителях,  любя то искусство в себе, то себя в искусстве. Ригган Томсон ставит пьесу по книге  Рэймонда Карвера «О чем мы говорим, когда говорим о любви»,  где самая трагическая реплика – «Почему я должен умолять меня любить?».  А за кулисами  бросают друг другу в лицо хлесткую правду – в припадке то ли любви, то ли ненависти. У Реггана случаются жесткие пикировки то с дочерью, то с любовницей, то с пожилой критикессой, которая «выглядит так, будто бомжа унюхала». То с лучшим актером проекта Майком Шайнером, который в жизни беспомощен перед своими мужскими неудачами, а на сцене испытывает эрекцию, потому что настоящие эмоции для него возможны только там: «Я притворяюсь вне сцены, но не на ней». Эта самая хлесткая правда так же далека от истины, как и визги девиц, рвущихся сделать селфи с Бёрдмэном.  Мир, питаемый фальшью и завистью, залитый искусственным светом неона и холодным сиянием софитов, оглушенный воплями публики, вибрирующий от звуков, голосов, шепота, вздохов, воплей, полный страхов, тоски и боли, - трагичен и смешон одновременно. За несколько минут перед выходом в главном спектакле  своей жизни Ригган выскакивает на улицу покурить, но тяжелая кова(р)ная дверь служебного входа захлопывается, намертво прижав полу его халата. И тогда, выбравшись из халата, приходится дефилировать по Бродвею в одних плавках, под прицелом фотокамер пробираясь к общему входу.  Свершилось: за два часа – два миллиона лайков. Вот она, слава!

Он даже застрелиться по-человечески не может. С твердыми намерениями заряжает пистолет пулями, отказавших от бутафорской крови, которая эффектно растекалась по лицу и одежде, ее даже отмывать не спешили – пусть подольше останется хоть подобие настоящего. Перед тем как покончить с собой в финальной сцене, Ригган сыграл так, как никогда не играл. Ни на сцене, ни в жизни. Разумеется, он промазал. Это же театр.